ФУТБОЛЬНЫЙ МИР

– Этой весной «Зенит» расстался с двумя турнирами – Лигой чемпионов и Кубком России. Как проходят ваши сутки после таких поражений? Запираетесь в кабинете и ни с кем не разговариваете?

– Если ты отвечаешь за результат команды, поражения – та штука, которая тебя разрушает. Ты ответственный, вина по большей части на тебе. В моей футбольной жизни мне везло, и проигрывал я не так часто. Тем не менее к поражениям свою семью я приучил. После неудач негативные эмоции меня переполняют. Сейчас немного полегче, потому что есть Матильде – моя маленькая дочь. Никуда не запираюсь, никуда не ухожу – делаю то же, что и обычно. Только очень-очень расстроенным.

– Главный тренер ЦСКА Леонид Слуцкий за день до матча не возьмет трубку, даже если ему позвонит папа римский. Исключение – входящий от президента клуба. У вас есть похожие табу перед матчами?

– Моя единственная примета – верить в своих футболистов. Мне вполне комфортно перед игрой, этот день я провожу полный энергии. За полчаса до начала игры с женой я, конечно, не поговорю. Но до предматчевой установки, до того, как мы погрузимся в автобус и поедем на футбол, – конечно. Если она мне позвонит, я отвечу.

– «Реал» – «Барселона». Любой их матч – это прекрасные ощущения. Это две самые сильные команды мира, две команды, которые играют в разный футбол, но на одинаково высоком уровне. К сожалению, я ни разу не видел их игру живьем.

– Мое главное впечатление от футбола в последние месяцы – первый матч «Зенита» против «Бенфики». Объясните, как вышло, что в ответной встрече «Зенит» играл так нерешительно?

– Проход в следующий раунд мы упустили не в Лиссабоне – мы упустили его дома. На «Петровском» мы могли добиться преимущества как минимум в два-три мяча. Мы команда, которая сильно чувствует давление важных матчей. Мы обладаем огромным характером, но иногда получается так, что мы выходим на такую игру и сами на себя не похожи. В Лиссабоне это и произошло. Матч в Порту в конце прошлого сезона – та же история.

– Из-за отсутствия привычки к таким матчам. В них у нас пропадает значительная доля креативности в атаке. «Зенит» не играет в европейских соревнованиях каждый год в течение десяти лет. Возможно, за это мы и платимся.

– Весной-2012 боссы многих русских топ-клубов вновь мечтают сократить лимит. Выскажитесь на этот счет и вы: лимит на легионеров – это зло?

– Любой лимит ограничивает развитие футбола. Это правило вводилось, чтобы помочь российским футболистам играть. Но в реальности мы не позволяем им играть на топовом уровне конкуренции – том уровне, на котором они получали бы возможности для большего роста. Да, надо понимать, что при менее жестком лимите вначале они будут играть чуть меньше. Но планка их мастерства будет повышаться – молодые будут понимать, к чему стремиться, их уровень претензий, амбиций будет гораздо выше. Если вокруг игроки, которые сильнее тебя, есть все шансы, что и ты будешь становиться лучше.

– Ионов – показательный пример. Если бы не было лимита, он не отрывался бы от земли и не нарывался на те проблемы, которые и мешали ему в Петербурге.

– Нет, я хочу сказать про другое. Чтобы дать возможность для роста молодого игрока, надо брать его в основную команду – потому что там партнеры сильнее его. Главное – быть открытым, чтобы учиться, узнавать новое. Поэтому, если сюда приедут сильные игроки из-за границы, российская молодежь будет расти. Совершенно не случайно, что самый сильный чемпионат на планете в Англии. В Англии играет больше всего легионеров.

– Вы сказали, что Ионов нарушал режим, но команда – и вы в том числе – это терпела. Что заставляло вас терпеть? Ионов – особенный талант?

– Иногда надо терпеть. Нельзя сразу захлопывать перед человеком дверь. Но… один раз ты открываешь дверь. Другой. Третий. Но потом принимаешь определенные меры. По Ионову же я хочу повторить только одну вещь: он неплохой футболист.

– Я не напивался ни разу в жизни. Мне не нравится, когда мое поведение зависит от вина, – мне нравится зависеть от своего мозга. Я не понимаю молодых людей, которые считают: чтобы развлечься, нужно отключить мозг. Мне, чтобы развлечься, надо делать вещи, которые мне нравятся, а для этого я обычно использую голову. Если я пьян, то голова не работает – значит, никакого удовольствия. К тому же, если я выпью чуть больше обычного, мне физически плохо – болит голова и живот.

– Главное, чтобы они жили нормальной жизнью. Я рассказывал вашим коллегам, что у нас совершенно обыкновенная машина, обыкновенная квартира. Моя жена готовит ужин – вкусный, но обычный. Мы не устраиваем для них легкой жизни. Вещи дорогих марок мы не покупаем, а они не просят. Когда мальчикам исполняется 14 лет, в Италии всем покупают мотороллер. Мы не купили.

– Потому что это стало опасным средством передвижения. В Италии все больше машин. В чем смысл традиции? Если бы в Москве или Петербурге был такой же климат, как в Риме или Флоренции, все тоже покупали бы себе мотороллеры – это очень удобно. Но трафик все более жесткий, и одно дело попасть в аварию на машине, другое – на мотороллере… Так вот, про сыновей. Я работаю каждый день. Все в нашей семье тоже работают, и дети это видят. Их окружают совершенно нормальные вещи – вот и они растут нормальными людьми.

– Я ее уже купил – ему 19 лет. Но не думайте, что перед этим он несколько лет стоял на цыпочках и только и ждал ее. Сейчас он вообще учится в Риме, а машина стоит во Флоренции.

– Мне нравится, что ему всегда есть что сказать. И хорошо, что он говорит то, что думает. Гораздо проще иметь дело с такими людьми, чем с теми, кто никак не выражает свое мнение.

– Видимо, это проблема менталитета: когда на русского спортсмена обрушивается внимание – неважно, отрицательное или нет, – он не справляется и начинает выступать сильно хуже. Почему с Широковым это правило не работает?

– Умный человек не будет получать удовольствие от славы, которая на него сваливается. Он будет думать о том, чего ему не хватает, и делать все, чтобы эволюционировать. Умный человек умеет использовать свой опыт. Широков доказывает, что он выучил уроки, которые преподала ему жизнь.

– Это прекрасный тренер, который не дает нам скучать. Недавно он сказал, что Широков вполне мог бы заиграть в мадридском «Реале». Гамула переборщил с комплиментами?

– Я думаю, что Широков очень сильный футболист. Только он должен научиться стабильно играть на максимально высоком для себя уровне. И тогда он может выступать в любой команде.

– Ладно Широков. Вот Денисов и игрой, и возрастом так и просится в топ-клуб. Если весну и Евро-2012 он проведет так же здорово, как и прошлый год, вы будете советовать ему уехать в Европу?

– Денисов – тоже игрок, который мне нравится. Из тех футболистов, которые у меня есть, он один из самых сильных. Tigre! Единственное, что ему нужно делать, – думать, что всегда можно двигаться вперед, всегда можно улучшаться. Тогда для него все двери открыты. Любая возможность, любой клуб. Но я не буду ему советовать уезжать в Европу. Потому что я хочу, чтобы он играл у меня.

– Если хотите, всегда можете пересмотреть это интервью в интернете. И увидите, что я не говорил: не купите игроков – не подпишу контракт. Я говорил: эти игроки многое сделали, много отдали команде и могут продолжать играть на нынешнем уровне. Но если мы хотим двигаться дальше, надо что-то менять. Я не имею в виду перемены ради перемен. Менять надо с пользой. А чтобы заменить любого нашего игрока, надо быть футболистом очень высокого класса.

– Многие расценили это интервью как ультиматум. Как отреагировало руководство «Зенита»? Вас искали в отпуске, вам звонили, вам высказывали недоумение?

– Я не занимаюсь трансферами. Трансферами мы занимаемся все вместе. Если надо ехать на переговоры, на них едет Максим Митрофанов. А я могу сказать, какой игрок мне нравится.

– Мы решили сохранить эту команду до окончания сезона. Поэтому до конца чемпионата наши игроки – лучшие в мире. Мы никого не хотим менять. Когда завершим чемпионат – тогда и по‌смотрим.

– Если бы у вас была возможность подписать трех любых игроков мира прямо сейчас, кого бы взяли? Лео Месси и Криштиану Роналду не считаются.

– Руни. Неймар. (После долгой паузы.) И Марадона. Да-да, я знаю, что он уже давно тренер. Но очень хотелось бы еще одного такого, как Марадона-игрок.

– Я назову три города: Сиена, Флоренция и Сан-Джиминьяно. Я любитель природы. Если вы тоже ее любите, то Тоскана – это рай. Контакт с природой пробуждает во мне особенные ощущения. В мире есть много красивых мест, но я привязан к своей земле. Возможно, это тоже своего рода лимит, ограничение. Я привязан к своим корням, и это роднит меня с русскими людьми. Насколько я заметил, здесь очень трепетно относятся к празднику Победы. Я помню, как мои футболисты под проливным дождем шли возлагать цветы к монументу. Или когда я вижу, что на машинах, на одежде людей висят вот эти ленточки (Спаллетти подкатывает на стуле к своей сумке), во всем этом я узнаю себя.

– Я привязал ее, потому что тоже сильно чувствую традиции. Такие детали – дань памяти. Если я повесил ленточку, это, конечно, не значит, что я русский. Но образ мыслей у меня такой же, как у вас. И вообще, быть русским мне было бы очень приятно.

– Не знаю, не знаю. Известно, что русские привыкли к страданиям. А если говорить о футболе, то я не согласен, что русские ленивы. На поле они борются так, как не борются нигде. Иностранцы не обладают таким характером, как русские. Здесь, на тренировках «Зенита», все тренируются очень хорошо.

– Расскажите о своем доме в Тоскане. Он большой или не очень? У вас есть огород или нет? Сторожевой пес или банальная сигнализация?

– У меня три дома в Тоскане. Тот, в котором я живу, находится в Кампанье, и это, по большому счету, деревня. Там есть земля, на которой растет виноград и оливковые деревья. Рядом лес, прямо на участке. Запросто могут забежать лани, олени, кабаны. А собак у меня семь. Охотничьих.

– Нет, не чоппер – я же не хиппи. Довольно обычный «Харлей-Дэвидсон». И я очень редко на нем езжу. Раз уж я говорю детям, что мотороллер – опасная штука, то и сам не могу ездить в городе на мотоцикле. Когда я у себя дома, в деревне, могу поездить по холмам. Страсть к мотоциклам была у моего папы. У меня мотоцикла не было никогда. И вот, когда мне исполнилось 40, я решил его себе купить. Но в 40 лет голова работает не так, как в 20, – это уже не такое рискованное приобретение.

– Мне кажется, русским мужчинам стоит поучиться у русских женщин. Русские женщины очень ухоженные. Мужчины – разумеется, я говорю в общем – менее аккуратны, меньше за собой следят.

– В Италии делали забавные фото. Я был за рулем маленького «Фиата-500», снизу доверху забитого обувью. Это для того же самого обувного бренда.

– Мне нравятся все виды пасты. Хотя пасте я все-таки предпочитаю ризотто. И теперь – русские супы. Супы мы едим и в Италии. Но многие виды супов я впервые попробовал в России. Мне они так понравились, что я попросил жену научиться их делать. Повар нашей базы – большой молодец, именно он ее консультировал. Теперь я могу есть дома крем-суп из тыквы, гороховый суп, ну и борщ, конечно.