Сегодня в возрасте 74 лет ушел из жизни комментатор «НТВ-Плюс» и бывший голкипер сборной СССР Владимир Маслаченко. Одно из своих последних интервью он дал этой осенью.

– Что происходит в «Локомотиве»?

– В «Локомотиве» происходит нормальный процесс, «Локомотив» без этого не может существовать, если хотите. Если взять советские времена, то «Локомотив» был тогда единственной московской командой, которая ныряла туда-сюда – из класса в класс. Был период, когда у «Локомотива», что называется, был расцвет, когда командой стал руководить Борис Аркадьев. Ему очень быстро удалось сформировать очень приличный коллектив, и в 1957 году команда снова смогла выиграть Кубок. В 1959 году взяла «серебро», и это было наивысшим достижением на тот момент. На протяжении всего этого времени мы постоянно поставляли в сборную игроков. Вот у меня на стене висит фотография, она уникальная. Может быть, у кого-то из парней еще осталась такая. Из семнадцати игроков – пятеро представляют «Локомотив», так или иначе. В сборной, которая выиграла звание чемпиона.

Всплеск вот этот, который был в новейшей истории, он связан с другими причинами, но это подчеркивает то, что от традиций никуда не уйти, вы понимаете. Сейчас все вопросы – внутри организационной части «Локомотива». Командой во все времена руководили блистательные тренеры, и сейчас тоже руководит блистательный тренер. Я тогда задаю вопрос «оргкомитету», так сказать, «Локомотива», как человек, который пять долгих лет отдал команде, так вот я их хочу спросить: что они сейчас там делают? Что они вообще делают?

– Что вы думаете по поводу нововведения Мишеля Платини, запрещающего с сезона-2011/12 клубам тратить больше, чем зарабатывать? Не приведет ли это к еще большему расслоению между грандами и молодыми амбициозными командами с большими деньгами, типа «Ман Сити» и «Зенита»?

– Труд футболиста, хотя я в нем отпахал семнадцать лет, поливая кровью и потом святую футбольну землю, с моей точки зрения, слишком переоценен. Это пошло от американской системы спортивной. Есть просто спорт высших достижений и есть американский спорт, где и было положено начало безудержному подъему зарплат и созданию суперспортивного зрелища. Когда на автогонках собираются триста тысяч на стадионе – это по-американски.

Но профессия футболиста короткая – это серьезное оправдание высоких расходов. Но все-таки цена продукта слишком высока. Если Платини об этом заговорил, сам будучи высокооплачиваемым специалистом, то сермяга в его действиях есть. Но не будем забывать, что он все еще «метла», он «метет», надо ему себя проявить. На мой взгляд достаточно ему было трансформации Кубка УЕФА, а дальше нужно было немножечко на лаврах полежать.

Мы тут на окраине вообще всех процессов в мировом футболе, хотя пыжимся изо всех сил быть почти в эпицентре. Мы в этом отношении даем ему возможность размышлять о таких вещах больше, чем все остальные.

– Вы тоже считаете, что Россия в 2018 году станет чемпионом мира?

– Она не станет чемпионом мира совершенно. Не надо было Сергею Фурсенко обозначать столь заманчивую цель. Для того, чтобы приблизиться хотя бы к этому замечательному событию, надо было еще вчера построить инфраструктуру. Начать хотя бы со стадионов. Я толкую о развитии футбола, оно начинается со стадионов, я толкую о профессиональном футболе, о зрелище.

– Вам нравятся пряжки на ремнях гедиректора и главного тренера «Спартака»?

– Мне не нравится в принципе, как одевается главный тренер «Спартака». Он никак не может понять, хотя один персонаж, которому я бы с удовольствием один на один растолковал где что лежит, говорит, что у него есть стиль. Но какой? Стиль – это человек. Карпин, к которому я очень хорошо отношусь, должен помнить, что он тренер «Спартака». У «Спартака» всегда был стиль. Это была самая интеллигентная и элегантная команда, задавашая тон. А уж Сергей Сергеевич Сальников был просто в лучшем смысле пижон. Если Карпин считает, что ему так удобно, то на это можно не обращать внимания, честно говоря. Спортивный костюм еще можно понять, но вот в джинсах рваных – это все равно, что в общество великого Державина, слушавшего Пушкина, вдруг врывается в армяке, анучах человек, и зычным голосом «ну что вы там» орет «чавойта».

– Ваша любимая книга?

– У меня есть две настольных книги: «Тактика футбола» Бориса Аркадьева и книга Брюса Льюиса, рассказывающая об американском телевидении, о технологии, как учебник. Любимой книги у меня нет, откровенно говоря. У меня много книг, большая библиотека. Есть определенные писатели, которым я отдаю предпочтение. Джон Стейнбек. Меня всегда интересовал феномен американской цивилизации через литературу. Фолкнер, в меньшей степени Хемингуэй. «От счастья и восторга млея, купил я том Хемингуэя. Читал три дня, три ночи я – не понял нихемингуя». Это своего рода акын, тем не менее, талантливый человек. Я регулярно читал и читаю во все времена. Я не очень жалую детективную литературу. Но вот Гришем – это высокий детективный интеллект.

У меня есть один серьезный недостаток: если меня где-то что-то зацепило, оно тут же трансформируется в то, что я могу применить в своей работе у микрофона. Начинаю сразу прокручивать в голове, а глаза бегают по тексту, тут я думаю – стоп! А я же и не читал!

– В чем феномен Сослана Джанаева?

– Мы утратили школу. Однажды мне Сережа Шавло бросил фразу: «Какая там школа советская?!». Она мне немножко резанула слух. Мы начинаем терять эту часть, выжимаем вратарей из Европы, а теперь еще и из Бразилии. У вратаря Гильерме я вижу своим не самым плохим взглядом, что там есть резерв. Можно слегка подкорректировать его игру, но учесть при этом его менталитет. Он хорош. Рядом с им по яркости я могу поставить из полевых бразильцев Веллитона и Алекса. Все остальные бразильцы «республиканского разлива». Я беру только наших, без украинских.

Я не случайно не называю Джанаева, других парней, потому что должна быть школа.

– Как по-вашему, в каком возрасте должно определяться вратарское амплуа игрока? В детском возрасте появляются кумиры и ребенок хочет, допустим, быть вратарем. Но ведь есть вероятность, что до вратарского роста он не дорастет. В каком возрасте вы заняли место в воротах?

– Если брать исторические вещи, то бывало и смешное. Ага, ты плохо играешь в поле – иди встань в ворота. Я сразу оказался в воротах, а потом стал неплохим нападающим. Но в команде не оказалось «ловилы» однажды, вообще не оказалось. Вспомнили про меня, ну и я неплохо сыграл за молодую команду. Так меня взяли в «Спартак» Кривой Рог. А мне пятнадцать лет! В следующей игре меня поставили в ворота уже в чепионате Украины, во взрослой команде.

– Вы бы хотели стать тренером вратарей Спартака?

– Я предлагал Старостину в свое время, году в семидесятом. Газзаев меня дважды звал на базу в Ватутинки, посмотреть, как работают вратари. Но не состоялось. С нынешними вратарями мне все ясно. Когда кто-то из них говорит мне, что он прыгает со скакалкой 500 раз, то я ему говорю, что я прыгал 3000 раз.

– У нас с друзьями возник спор по поводу забитого первого гола в ближний угол Сезару за суперкубок. Я считаю, что Сезар в пропущеном мяче не виноват.

– Если тебе забили в ближний угол, или в площади ворот ты не вышел на перехват, а на мяч пошел ногами вперед – тебя снимут с работы. Так было раньше. Если уж совсем в упор забивают, выходя один на один. Нас так учили и требовали. Тренер говорил так: «Я не знааааю, конечно, но в ближний же угол». Каждому положению игрока с мячом есть определенное положение вратаря в воротах. Вратарь «Сампдории» в недавнем матче пропустил в ближний угол. Мяч залетел в ворота от его руки. То есть, он все сделал, но встал неправильно, надо было встать так, чтобы мяч от руки выкатился за пределы поля, надо было выйти чуть вперед.

– Не каждый из молодых болельщиков знает, что вы вторым после Яшина сыграли 100 матчей на ноль. За счет чего вы в 60-х годах мало пропускали? Ведь с вашим ростом вы бы сейчас ни в одну команду высшей лиги не попали.

– У меня своя метода была. 30-45 минут – это индивидуальная тренировка. Это было мое, я занимался сам, без мяча, это такая специальная гимнастика и специальная легкая атлетика. Был у нас года четыре вратарь Боря Белов, классный парень. Как-то его спросили про мой рост, а он говорит: «Маслак? Да он жопой садился на штангу». Прыгучесть – вот что выручало. Надо уметь правильно ловить мяч, уметь правильно падать. Еще не упал – уже должен стоять! Философия вратаря – сразу же начать атаку. Вратарь должен заранее изучить соперника, знать кто как финтит, кто когда и куда будет отправлять мяч. Все действия противника должны быть вратарем просчитаны. Если все это у вратаря есть, если вратаря взяли в команду, то все остальное – это ноги. Мысль и ноги. Как просто!

– Как рассматриваете трансфер Ибрагимовича в «Милан»?

– Все понимаю, но меня это удивляет. Зачем эти парни шляются из команды в команду, ищут добра от добра. Есть хороший анекдот: Гений. А вместо пупка – гайка. Жена. А вместо пупка – гайка. Дети! Гениальнее, чем сам. А вместо пупка – гайка. Она не дает ему покоя. Хирург, лучший друг. Супермастер. Он его просит. В конце концов гениальность превзошла все. Гайка. Тогда он все-таки уговаривает своего друга – да удали ты гайку. Ну хорошо, раз ты хочешь. Удаляют гайку – отваливается задница. Мораль: от добра добра не ищут.

Вот я и задаю вопрос: нахрена Шевченко надо было ехать изучать английский язык за миллионы долларов, когда под боком каждую ночь жена с английским языком. Я так или иначе иронизирую. Но он больше не игрок. Сегодня он для «Динамо» даже не годится, вы понимаете.

Ибрагимович. Что ему мешало? Он был хозяином игры в «Интере», и у него все получалось. Ему разрешили даже валять дурака, в хорошем смысле слова – высшая футбольная свобода!

Мой им совет: молчи и копи деньги. (После этой фразы Владимир Никитович весело рассмеялся и потребовал следующий вопрос: «Поехали!»)

– Что вы думаете о возможном втором приходе Анатолия Бышовца в «Локомотив»?

– Не новая ситуация. Анатолий Федорович своеобразная личность, начиная от футбольного поля и заканчивая тренерской частью его жизни. В высшей степени оригинальный человек. С хорошей практической базой, доказанной хотя бы тем, что он выиграл Олимпийские игры.

Я думаю, что это была бы ошибка и Бышовца, и «Локомотива». Ему надо помнить, что как и вода в речке не одна и та же, так и водка в рюмке, если ее долго держать – разная.

– Как вы думаете, почему в России до сих пор нет культуры боления за свои команды и нет уважения к другим? Только злоба одних фанатов на других. Даже невозможно читать коментарии к матчам.

– Дело в том, что товарищ сузил проблему до жизни футбольной всего-навсего, а она национальная. Здесь однозначный ответ: ничем помочь не могу.

– Вы классно комментировали полуфинал Евро-88 СССР – Италия и финал Олимпиады-88. Чувствовалось, что у вас все горело внутри от переживания за страну, но комментировать вы старались нейтрально. Гол Протасова с Италией, и особенно гол Савичева с Бразилией. Часто ли вспоминаете те комментируемые вами матчи и то свое настроение, эмоции в комментаторской кабине?

– Я очень хорошо помню все, что связано с футбольным полем, с моим участием. Я не забиваю себе голову тем, что я говорил, но многое хорошо помню. Вы понимаете какая штука, я хочу еще раз уточнить, хотя публика никак не может понять – я не считаю себя комментатором, я играю в футбол у микрофона. Это разные вещи.

Но СССР – Италия и гол Протасова я совершенно не помню, как и матч сборных Бразилии и России.

– Вы сознательно путаете ударения в именах и фамилиях игроков?

– Однажды меня поставили в пример на тринадцатой странице знаменитой в свое время газеты «Неделя», как человека, который лучше всех в стране произносиит иностранные фамилии. А ударения – мне так удобно. Так, как мне удобно, так я и называю. Иначе, я привожу классический пример: во Франции нет МарадОны, есть МарадонА. Хоть ты стой, хоть падай. Будьте любезны, ответ готов.

– Помните свой лучший результат на стометровке?

– Я прыгун был, занимался десятиборьем. Я им увлекся в медицинском институте. Еще в школьные годы у меня было пять первых разрядов. Не придуманных, не приписанных – тогда приписками занимались, но не на таком уровне, тут надо было доказывать. Прыгать, бежать. Я увлекался многими видами спорта: баскетбол, волейбол, легкая атлетика, футбол и настольный теннис.

Я настольным теннисом занимался настолько серьезно, что однажду у чемпиона Советского Союза в присутствии Шпраха и Нетто взял двенадцать очков. Он меня замучил подачей, но получил от тренера люлей. Ты, говорит, должен его обыгрывать на ноль, а он у тебя набирает двенадцать очков.

А бегом, спринтом, я специально не занимался. Мне больше нравилось прыгать. В баскетболе в те времена я уже залетал сверху. С центральной линии я бросал мяч, делал два шага без пробежки, прыгал – и забивал сверху.

В команде был тест: 5 по 30 метров. Быстрее меня в «Спартаке» бегал только Рейнгольд. Спринтер был выдающийся.

– Как вы думаете, найдется ли хоть однажды футболист, тренер, функционер, который признается в участии в договорном матче и разоблачит остальных участников?

– Это будет предатель. Потому что зная это, он сам в этом участвовал. Сексот. Надо было заранее сделать так, чтобы этого не было, чтобы даже причины не было. Сексот. Все. Но еще бОльший предатель – тот, кто на это пошел.

– Что с нашим комментаторским цехом, мало талантов или не пропускают?

– Спортсмен, достигший многого в спорте, со званиями, регалиями, приглашен на телевидение. Он почувствовал, что ему это нравится, он остается – на радио, на телевидении. И проникается такими же знаниями, работает с такой же самоотдачей, демонстрирует такой же талант, как в своей спортивной жизни. Два таких на весь Советский Союз.

– Кто второй?

– Спасибо. Анна Владимировна Дмитриева. Я вам говорю, мне поверьте – два. Только два – она и я. Мы знаем телевидение, как спорт. Не только футбол или теннис, вообще спорт, мы знаем его законы. Губерниев, Смертин – они могут прогрессировать, но для них этот потолок недостижим, они ведь уже не повторят спортивную часть. Таких два только, и мы с ней об этом сожалеем. Поэтому когда возникает вопрос: у вас есть ученики? Нет. Я в эту обойму не вписываюсь, я сам по себе. Я одиночка. Одри Хэпберн, потрясающая актриса, как-то сказала: «Сначала я была единственная, а теперь я уникальная». Я позволю себе стырить эту фразу и на ней закончить эту тему.

– Не ощущаете ли вы чувство определенного превосходства над теми, кто начинал кататься на карвинговых лыжах, ведь они, по сути, халявщики (классику осваивать значительно труднее)? Где любите кататься? Довелось ли покататься в Южной Америке, Новой Зеландии, на Аляске?

– Качество инвентаря прямо пропорционально качеству обучения. Это основополагающий тезис. В лаптях, валенках и кирзовых сапогах – это для бедных. Мы живем в другое время и в других технологических измерениях, поэтому, слава Богу, что технологии так здорово продемонстрировали свои возможности для развития человеческих качеств, в том числе и в спорте. Ум человека через технологии – обратно к человеку, для его совершенствования в этом конкретном виде человеческой деятельности. Карвинги дают возможность разнообразить катание с гор. Слалом с ними стал быстрее, скоростной спуск тоже. Если говорить о фристайле, не виде спорта, а образе жизни, о человеке свободного стиля, то как раз карвинг дает возможность изумительно себя почувствовать, совершенно свободно. И даже палки уже лишние. Вы приближаетесь с ним по технике к сноуборду.

Я сам привез сноуборд первым в СССР двадцать лет назад, но когда слышу, что сзади скребут снег, то я знаю, что это ребята и девчата на сноубордах – стараюсь от них подальше.

Если уж занялись этим, то старайтесь достигнуть степени элегантности. И так во всем.

В Америке, Зеландии и Аляске не довелось побывать. Сезон открою в Пампорово. Был в Банско, был на других трассах в Болгарии, но мне больше всего понравилось в Пампорово.

– Скучаете ли вы по московскому «Торпедо»?

– Подтекст есть у этого вопроса. Кто-то знает. Хотя я никогда это дело не открывал и не афишировал. Я думаю, что это им надо расстраиваться, что это не произошло, что в душу не проникло. Минутная слабость была.

– 1. Мэтр, почему в вашем цехе вы «не смогли» привить молодому и уже не очень молодому поколению комментаторов элегантность, галантность, хорошие манеры и эстетизм, свойственные вам? 2. Какая историческая личность вам больше всего импонирует? Как вам Сципион африканский, старший, разумеется?

– 1. Я никогда не носил рваные джинсы. 2. Мне больше нравится младший, который Карфаген разрушил. Карфаген должен быть разрушен – и младший это осуществил, он мне ближе. Стрррранная штука человеческая – Карфаген был процветающим необыкновенно, неповторимым в торговом, а значит в контактном и коммуникабельном смысле. Но вот почему-то его надо было разрушить. И этот паразит – младший, взял и развалил его. А если у вас какие-то ассоциации в этой связи возникли, то отвечаю: когда я работал на этом континенте в славной республике Чад, я там был созидателем. Я научил людей пониманию футбола. Они перешагнули в тактике и в отношении к футболу из 1938 года – сразу в середину семидесятых.

– Собираетесь ли вы на пенсию?

– Всем, кто спрашивает о пенсии я отвечаю так: в своем нынешнем состоянии я пребываю давно и чуствую себя замечательно. И мне нравится. Недоброжелатели никак не могут понять: они этим вопросом не свободны, а я свободен.

– Ваши любимые джазовые исполнители?

– Тут ответ будет коротким. Не увлекаюсь совершенно современными джазовыми исполнителями. Я поклоняюсь стандарту. У меня есть две книги, которые будят во мне лишний раз отношение к моим увлечениям: энциклопедия джаза и «Джазовые портреты» Мураками. Того самого. Его «Портреты» разбудили во мне желание написать «Футбольные портреты». Я думаю, что я осуществлю это, я долго запрягаю.

Мои любимые исполнители: Стэн Гетц, Нат Кинг Коул – это люди, которые всегда мне возвращают отличное настроение. Дэйва Брубэка назову и Джорджа Ширинга. Очаровательтный музыкант.

Есть еще один музыкант, он попался мне в энциклопедии – Мэл Торме. Я думаю – что за тип? Нашел его в интернете и за три вечера скачал девяноста три композиции. Три вечера сидел как проклятый, боясь – а вдруг слетит!

– А где качаете?

– А был у меня один сайт, бесплатно я там все скачал. Пржевальский сказал однажды: «Если уж путешествовать, то за казенный счет».

– Скачали и не пожалели?

– Нееет. Но и не слушаю. Зато смотрите какая тема для разговора!

– Как относитесь к сигаретам?

– Это личное дело. Без комментариев. Я никогда не курил. В дестве попробовал – стырил сигареты у брата, забрался на чердак и решил, что если я сразу всю пачку двину, то это – то самое. Как я остался жив – одному Богу известно. Хорошо, что дурно стало уже на второй. И все, никогда больше даже не прикасался.

– Что в сборной делает Сычев?

– То же самое, что Торбинский.

– После старта гос. программы в поддержку чтения многие известные в футболе люди стали создавать футбольные команды с участием литературных героев. Мой вопрос таков: кого бы вы поставили на свою любимую, родную вратарскую позицию?

– Владимира Набокова. У него есть одна блестящяя вещица о вратаре, он и сам был вратарем. Так что вперед, остальных подберем.

– Недавно «Спартак» приобрел братьев Комбаровых, Эйдена Макгиди, Андрея Диканя. Скажите, кто из них реально сможет помочь «Спартаку» в этом сезоне в России и в Лиге чемпионов?

– Никто из них сильно не поможет. Они разнообразят игру, может быть, немножко ее стабилизируют, разбавят немножечко бразильскую диаспору, хотя это трудно. Это материал не для больших целей в Лиге чемпионов. Это люди внутрироссийского разлива.

– Путин говорил, что всех девушек не перецеловать, но стремиться к этому надо. Так ли это?

– В советсткие времена была маленькая притча. В одном полубогемном кругу безумно модный в этот момент поэт хвастал своими в этой области достижениями. Один из поклонников, с увлажненными глазками, в экстазе слушая своего любимца, в какой-то момент спрашивает: Женя, а скажите – сколько всего? Подумал Женя и говорит: а наверное, штук триста, что ли. Сидевший рядом, убеленный сединами, бывалый, знающий много об этой теме, вслух произнес: бедный Женя, если бы он знал, как это тяжело.

– Владимир Никитович, здравствуйте вам. Вы классный.

– Ну еееерш твою медь! Что наливать? Есть виски, есть коньяк, есть водка. Ну после таких вещей можно заканчивать всю беседу – клаааасный, а! Кто язвит?

– Нет, этот не язвит.

– Хороший парень, да? Я у него не маразматик, нет?

– Нет, он у нас карикатуры рисует для одного блога. Вас еще не рисовал.

– А я хотел бы. Карикатуры делают человека еще более популярным. Точнее не так: если карикатуру рисуют, значит человек уже популярен.

– Если бы в ваши игроцкие времена практиковались пенальти от вратарей а-ля Чилаверт или Рожериу Сени, попробовали бы в официальной игре? И какую последнюю по свежести джазовую пластинку порекомендуете?

– Никогда! Я слишком уважаю человека, который делает то, что делаю я. Спасает ворота, спасает команду, себя, в конечном счете. Чтобы пойти и забить другому, зная, что это такое и этому радоваться – я не понимаю даже вратарей, которые радуются. Я не радовался. В душе я знаю, что мы забили, а теперь мысль: а как это сохранить?

Последнюю не могу рекомендовать, потому что они у меня все последние – это стандарт. Я строго верен тем исполнителям, которых я слушал еще тогда, когда я был игроком. Я не пропускал тогда ни одного джазового фестиваля.

А вот когда хреново бывает на душе, когда погода плохая, поставьте знаете что? И никакой даже не джаз – Сезарию Эвору. У меня иногда складывается ощущение, что я чуть ли не первым рассказал, что это за экземпляр. В «Комсомольской Правде» было интервью в виде прогноза погоды, и вдруг я почувствовал, что это то, что надо для плохой погоды. А она еще не была никому известна. Я купил совершенно случайно пластинку – что за чувиха? А потом уже она появилась в стране.

– Видели ли вы хоть раз пародию на самого себя в передаче «ОСП-студия»?

– Мне внучка моя это дело как-то показала. Занятно. Я бы сказал, даже талантливо.

– Три книги, которые вы взяли бы с собой на необитаемый остров?

– Ильфа и Петрова (полностью), О’Генри – тоже всего, и для услады очей я бы взял Александра Сергеевича.

– Как вы относитесь к Алессандро Дель Пьеро? Не считаете ли вы, что ему давно пора завершать карьеру? Какими видите перспективы «Ювентуса» в новом сезоне?

– Я начинал итальянский чемпионат матчем «Бари» – «Ювентус». Перед матчем зашел в раздевалку и сказал Черданцеву и другим ребятам: в лучшем случае сегодня на поле будет пять игроков «Ювентуса», которые соответствуют «Ювентусу». Вот его перспективы. А репортаж я начал с фразы: Красич в составе, остальных подобрали.

Про Дель Пьеро. Не от хорошей жизни этот парень еще в составе, так же, как Лоськов в «Локомотиве». И думаю, что сегодня Дель Нери – это не тот тренер, который нужен именно «Ювентусу».

Всем, кому не ответил, кто написал, кто поинтересовался житьем-бытьем – огромное спасибо, приглашаю всех играть в футбол у микрофона. И не называйте меня комментатором. Просто Владимир Маслаченко.