Главный тренер «Рубина» Леонид Слуцкий рассказал о своём решении вернуться к работе в России.
Ранее Слуцкий поработал с английским «Халл Сити» и голландским «Витессом».
— Вы не жалеете, что решили вернуться в Россию? Ваш помощник Олег Яровинский сказал в интервью, что ваше решение уйти из «Витесса» было достаточно эмоциональным.
— Нет, это ни в коем случае не эмоциональное решение. Просто на каждом жизненном этапе у людей разные задачи. Я очень редко даю интервью [российским СМИ], но в одном из них сказал, что хотел попробовать себя за рубежом, потому что в другой российской команде, кроме ЦСКА, как я считал, работать смысла нет. Когда сейчас я принял «Рубин», многие мне стали напоминать о тех словах. Но это ведь нормально, когда у интеллектуально развитых людей, к коим я себя все-таки причисляю, меняются приоритеты, задачи, мысли, настроения. Отработав три года за рубежом, я понял, что, да, это безумно интересно, потрясающе, клево, это опыт, который я бы не получил больше нигде и никогда, — и я безумно счастлив, что его получил.
Но по прошествии этих трех лет я понял, что за рубежом не могу претендовать на какой-то топ-уровень. Там я работал в проблемных командах, в командах, которые решали абсолютно другие задачи, нежели те, что я решал в России. Это было безумно интересно, я находил себе миллион мотиваций. Но в определенный момент ты понимаешь, что хочешь чего-то другого. Может быть, какого-то более долгосрочного, более серьезного и фундаментального проекта. Я не знаю, будет ли таким проектом «Рубин», потому что в жизни тренера несколько игр могут поменять все. Как говорят в Англии, today you are hero, tomorrow you are zero. Путь от героя до нуля может занять одну неделю. Но у меня возникло стойкое ощущение, что мне хочется вернуться. Ведь на самом деле конкуренция в европейских чемпионатах крайне высока, и работают в них в основном местные специалисты.
Три года назад я действительно не видел смысла идти ни в какую другую российскую команду, потому что они были точно не лучшими [в сравнении с ЦСКА] проектами. В таком случае остается только ехать за рубеж. Но когда ты поработал за рубежом и понял, что ты не получаешь [желаемых предложений] — может быть, и не можешь получить, и не соответствуешь — тут же ничего тоже такого зазорного нет — тем высоким требованиям, которые есть там, то настает время вернуться на родину. И здесь ты принимаешь то предложение, которое тебе, собственно говоря, поступает. Тренер не может сидеть и годами ждать какого-то суперварианта, потому что так же, как футболист, тренер теряет форму.
Ты обязан работать. При этом я возвращаюсь с прекрасным опытом, с кучей пережитых позитивных эмоций, с абсолютно другим знанием и пониманием многих процессов, которые происходят. Это не так, что я тут как побитая собака бреду назад, чтобы меня кто-нибудь приютил, погладил и дал кусок колбасы. Предложение «Рубина» мне показалось крайне интересным, это тоже челлендж.
— В чем именно?
— Я еще никогда в своей жизни не боролся за выживание — даже несмотря на то, что работал в турнире дублеров, во второй лиге, в первой лиге, с детьми, за рубежом. Я с удивлением обнаружил, что подобной задачи у меня никогда и нигде не было. И задача эта, конечно, очень тяжелая. Но знаете, я много решений принимаю на основании личного общения. Если чувствую, что с людьми, с которыми предстоит работать, комфортно, если биохимия какая-то возникает, я готов тренировать хоть на льдине. Я думаю, что если бы меня в свое время не уволили из волгоградской «Олимпии», которую я тренировал в начале карьеры, я бы, наверное, до сих пор бы там работал, потому что внутренний комфорт для меня очень многое значит.
