Сэр Бобби Чарльтон выжил в мюнхенской авиакатастрофе, чтобы стать одним из самых известных игроков в мировом футболе, послом своего клуба и страны. Его личные воспоминания о трагедии, которыми он поделился в эксклюзивном интервью MUTV, начинаются с роковой игры Кубка Европейских чемпионов в гостях, в Югославии...
Бой в Белграде
Обе игры против «Красной Звезды» были трудными. После домашней встречи мы опережали лишь на один мяч, что странно, ведь дома мы обычно берем игру под свой контроль. Мы были уверены, что победим, но у них играли такие классные футболисты, как Шекуларац (?ekularac) и Костич, который забил гол со штрафного, обведя его вокруг стенки. К кубковой игре нам не привыкать, мы уже провели к тому времени достаточно тяжелых матчей. Но, когда мы сыграли с «Красной Звездой» вничью, то столкнулись с новым вызовом, ведь мы до этого никогда не имели дела с командами из этой части мира. Они действовали очень эффективно, и за них болела капризная толпа. Но мы были хорошо подготовлены, и в первой половине часа счет стал уже 3:0 против одной из лучших команд в Европе, и они могли выйти в четвертьфинал!
Поле было ужасным, грязным, скользким, и кое-где лежал подтаявший снег, поле покрывала корка снега и льда, заставляя мяч подпрыгивать. Хотя для ударов по воротам это самое то. И затем мы начали играть, с легкомыслием, и увязли. Я думаю, это было по неопытности, играть в Европе было чем-то новым для нас. Вернувшись домой, мы никогда больше не упускали победу, ведя в три мяча. Потом, за пять минут до конца, когда сравняли, было чертовски напряженно, но, к счастью, судья засвистел, и мы прошли через это — это фантастика.
Катастрофа в Мюнхене
Непогодилось. Взлетная полоса запорошена снегом, а средства связи в аэропортах в те дни были недоступны. Пилоту предоставлялись три попытки для взлета. После второй мы вернулись и остались ждать в аэропорту. Наконец сотрудники пообещали, что все в порядке. Слякоть на полосе — вот что мешало. Самолет, «Элизабетан» (the Elizabethan), взял долгий разгон, так как для взлета нужна длинная полоса, но не сумел взлететь. Даже сейчас это едва возможно.
Мы перешли через внешнее ограждение, и все поняли, что что-то не так. Это ужасно, худшее, что может случиться в спорте — когда молодые игроки на пике своей формы оказываются не у дел. Люди были взволнованы выступлением «Юнайтед» в Европе — мы представляли свою страну.
Я не знал, где я. Сидел на своем месте — оно каким-то образом оторвалось от нижней части самолета. Мне подумалось, что я всего лишь закрыл глаза. После всего этого Гарри Грегг и Билл Фоулкс сказали мне, что я провалялся без сознания 15 минут. Тогда они оказывались то здесь, то там, пытаясь помочь другим. Это было очень храбро — самолет горел и был разорван наполовину. Нужно благодарить их за то, что они сделали.
Когда первые два раза нам не удалось взлететь, я снял и оставил пальто в самолете. В третий раз я не стал этого делать, поскольку подумал, что мне оно пригодится, если и в третий раз ничего не выйдет, — было холодно. После крушения, увидев, что Мэтт Басби лежит в луже, я подложил под него свое пальто. Не было сомнений, что он серьезно травмирован.
Новости
Мы добрались до больницы и справились об остальных игроках. Я очень четко помню, как сидел в зале ожидания. Я был контужен, голова в ранах, но я нес всякий бред и громко разглагольствовал этому бедному парню. Врач вколол инъекцию мне в шею, и я не помнил ничего вплоть до следующего утра.
На следующий день в той же комнате, где был я, сидел юноша с газетой в руках — он рассказал мне всё о происшествии. Его английский был не очень-то хорош, но он много жестикулировал. Потом я пробежался мысленно по списку игроков — и он дал мне знать, кто жив, а кто нет.
В самолете летело множество гостей: журналисты, представители посольств и их сотрудники из Белграда. Все они погибли. Фрэнк Свифт — великий голкипер, игравший за Англию и «Манчестер Сити», известное имя в футбольном мире, а позже журналист, также погиб. Мне так повезло, что я смог выжить после этого. Дункан Эдвардс был тяжело болен, но он не ушел внезапно. Говорят, что сегодняшняя медицина могла бы спасти его.
Он служил вместе со мной в армии, и его смерть — это большой удар. Мы потеряли также сотрудников. Берта Уэйли, ассистента Джимми Мерфи, Тома Керри, пожилого тренера, ответственного за бутсы, снаряжение и тренировки, и, конечно, секретаря клуба Уолтера Крикмера — их всех мы потеряли.
Восстановление
После того, как случилась эта трагедия, мы стали думать, чтобы этого никогда не случилось вновь. Под этим мы подразумевали то, повторим ли мы ту результативность, когда дважды победили «Арсенал», играя в уверенный футбол? Мы были так хороши как команда, что когда случилась трагедия в Мюнхене, все стало так печально. Она деморализовала всех: семьи, игроков, фанатов. В это было трудно поверить. Слышишь обо все этом и думаешь, что с тобой этого вновь никогда не произойдет.
Но была и светлая сторона — Гарри Грегг и Билл Фоулкс вернулись в игру, а я примкнул к ним тоже, мы должны были собраться. Нашей миссией было привести «Манчестер Юнайтед» к победе в Кубке Европейских чемпионов, ведь не будь этого несчастья, мы бы завоевали его в том году — в этом я уверен. Мы никого не боялись, ни одного стоящего вызова не стояло перед нами.
Возвращение: 1968
Мы знали, что на восстановление уйдет много времени. Мэтт Басби говорил, что пять лет уйдет, прежде чем мы сможем выиграть главный трофей. Почти через пять лет от того дня мы выиграли Кубок Англии. А спустя 10 лет стали чемпионами Европы. Победа в Кубке Европейских чемпионов явился долгом, отданным в признательность тем, кто погиб — у них была причина, по которой мы сражались.
Та ночь в 1968 была особенной. Все на свете хотели, чтобы мы победили на «Уэмбли», и эта игра стала частью истории — важно, что мы справились.
|
