Жерар Пике родился в Барселоне 24 года назад. Он был таким маленьким, когда впервые попал на «Камп Ноу», что ничего не помнит из того своего визита. В три года он играл в футбол апельсинами, которые брал со стеллажей в супермаркете, в шесть лет принял участие в турнире, проводимом «Барселоной», а в шестнадцать – уехал в «Манчестер Юнайтед».
Вернувшись домой, он принялся штамповать завоеванные трофеи, выиграл все, что было возможно на клубном уровне и не только – победа на Мундиале-2010 в ЮАР принесла ему признание великого Франца Беккенбауэра, назвавшего Пике лучшим центральным защитником в мире. Более того, во время записи видео с официальным гимном чемпионата он познакомился со своей нынешней второй половинкой, колумбийской певицей Шакирой. Завтра его ожидает игра против «Мадрида» в его третьем подряд полуфинальном противостоянии в ЛЧ.
В детстве, кем вы хотели быть?
Я хотел играть в футбол. Быть счастливым со своей семьей и играть за «Барсу». Мне нравились Фигу и Гвардиола, они играли очень здорово, но я был центральным защитником, поэтому не имел с ними много общего. «Камп Ноу» - часть картины всего моего детства. В возрасте шести и семи лет я принимал участие в детском турнире, который устраивала «Барселона», причем играл в нападении: в одном из матчей я сделал дубль, и мы выиграли 3:1. Уже после меня перевели в центр защиты. Все то время, что я провел в «Барсе», я постоянно учился, играл в футбол и старался делать это хорошо. Я не мог мечтать о чем-то большем. Например, играть в первой команде. Мне просто нравилось то, что я делал, то, что мне неплохо это удавалось.
Вы никогда не говорили себе: «Однажды я буду играть за «Барсу»?
Нет. Это было что-то вроде самозащиты. Я видел людей, которые оставались, которые уходили, и не хотел провоцировать самого себя на чувство провала и неудовлетворенности. «С чего бы мне думать о первой команде, если я принесу жертву величиной с пианино», думал я про себя.
О чем вы подумали, когда родилась ваша двоюродная сестра Монсеррат (страдающая синдромом Дауна)?
Я не помню даже день рождения своего брата! Тогда я только начинал давать себе отчет в том, что происходит вокруг. Моя сестренка Монсеррат – настоящее чудо. Она кажется не такой, как другие, но, когда говоришь с ней, видишь, что она думает так же, как и ты, чувствует так же, как и ты, радуется или огорчается так же, как и ты… Эти люди такие же, как и мы, просто на действуют на одну скорость пониже. От этого ты не любишь ее больше или меньше. Ты любишь ее, потому что это она. Мне очень повезло жить, окруженному любовью, поэтому я стараюсь отплатить тем же тем, кто окружает меня.
Вы – пижон, или это только кажется?
Очевидно, что в моей жизни были возможности, которые, наверное, достаются не всем. Если это и называется «пижон»… Но, как бы то ни было, я жил в семье, окруженный заботой и родительским теплом. Мне казалось, что у всех такие же дружные и крепкие семьи, пока, в возрасте 13 или 14 лет, я не стал замечать, что у людей есть какие-то проблемы, что не все так гладко, что не у всех друзей все получается так, как они этого хотят, что у некоторых родители расстаются и разводятся… Это было большим эмоциональным потрясением - увидеть, что происходят подобные вещи. Я был благодарен за тот шанс, что выпал мне. Моя мама, очаровательная женщина, очень умная и воспитанная, она всегда волновалась о том, чтобы из меня получился хороший человек, переживала за мою успеваемость… Это было ее навязчивой идеей. И, на мой взгляд, она очень счастливая женщина: у нее поистине выдающийся сын (смеется).
Думаю, иногда вы все же пугали ее до смерти. Или весь дом заполнялся из-за вас папарацци.
Вот еще! Никогда я не доставлял ей проблем! Она всегда говорит, что я был очень хорошим ребенком, никогда не создавал хлопот… Я считаю себя хорошим сыном. А что касается фотографов… Она всегда мне говорит, что все это пройдет… Нет, я серьезно, мне кажется, что я – хороший сын. То, что меня больше всего волнует – это быть хорошим сыном.
Ваш отец тоже был футболистом?
Мой отец играл в футбол, но никогда не выступал на профессиональном уровне. Он – больной до спорта, в хорошем смысле этого слова. Работает директором в фирме по производству стекловолокна. Занимается этим уже много лет. Я всегда знал, что эта фирма достанется мне в наследство, если не заладятся дела в футболе.
Вам нравится быть футболистом из-за того, что происходит на поле, или из-за атмосферы вне стадиона?
Мне нравится быть футболистом, чтобы играть в футбол и завоевывать титулы. Но всегда стоит помнить о том, что тебе остается, когда заканчивается твоя карьера. Титулы, заработанные деньги… Да, это все хорошо, но, в конце концов, самое ценное, что остается – люди, с которым ты трудился бок о бок.
Вы знаете, что по телевидению вас представляют довольно-таки фривольно?
Ну, я всегда любил быть заметным, это правда. Но я - перфекционист. Кажется, что мне все дается легко, но я много работаю, прилагаю много усилий. Я не катался всю жизнь, как сыр в масле, не все всегда было идеально. Да, мне воздалось за эти усилия, но чего мне это стоило! В семнадцать лет уехать в Англию, привыкнув всегда играть в основе, играть в фантастической команде, играть дома… это было нечеловеческое усилие, и, порою, я думал: «Да в задницу все это! Это того не стоит!». Но моя спортивная карьера не была бы такой, какой она стала, без этого переезда в Манчестер. На тренировках там я научился многим вещам. Там не достаточно просто быть высоким и хорошо обращаться с мячом. Ты должен уметь использовать преимущества своего тела, играть корпусом, защищаться без мяча… К тому же я научился переживать наедине с самим собой непростые моменты. Я звонил маме и говорил, что у меня все хорошо, а сам едва сдерживал слезы. Она бы очень болезненно к этому отнеслась, и я не мог сказать ей: «Мама, я бы с радостью вернулся завтра же, я сыт по горло и очень по тебе скучаю». Я говорил ей, что все в порядке. А что было делать? Было тяжело.
А на что вы рассчитывали?
Я не думал об этом много! Появилась такая возможность, и я сказал: «Ну что, круто!» Я придал этому большое спортивное значение, но не учел каждодневные последствия. Представляю, каково это было для двенадцатилетних Андреса или Лео - уехать из дома и жить, тренироваться в другом месте… Я не сомневался и пяти минут. Хотя, с Лео был его отец…
Вы знакомы с Месси с самого первого дня?
Да, я отлично помню его появление. Мы все думали, что он немой. Он отличный парень. Такой же, как и на поле. Он делает самую тяжелую работу так, что она кажется самой легкой. И в раздевалке то же самое. Кажется невероятным, чтобы он был таким обыкновенным, и что, в то же время, у него все те же силы и желания быть лучшим и побеждать с командой, что и в пятнадцать лет. Он настоящий чемпион. Сегодня я вытащил у него батарею из мобильного, так, чтобы он не заметил. И он зашел в раздевалку, прося зарядку: «Че, я заряжал мобильник, но он что-то быстро сел».
А над Пепом вы так шутите?
Нет, что вы. Я уже думал об этом, но я калибрую трудности, а особенно, последствия: если Пеп разозлится, я не буду играть.
Мистер наказывает вас?
С самого начала он был выше этого. Это было бы логично, но с самого начала своей работы он понял, что я – профессионал, я знаю, когда можно поулюлюкать, а когда необходимо работать. Он хорошо со мной общается, и я очень этому рад. Я показал, что люблю быть в центре внимания (смеется). Если серьезно, то я всегда был профессионалом, но мне нравится шутить, особенно, в раздевалке, гулять с друзьями… но, до определенной точки. Я очень осторожен и ответственен, но мне всегда нравилось выделяться и отличаться от остальных.
Вы понимаете, почему футбол вызывает такую страсть?
Нет, но знаю точно – если бы я не был на поле, я был бы на трибунах. Футбол вызывает зависимость. Это чистый адреналин. Но, кстати, пятичасовой финал теннисного Уимблдона тоже чуть не свел меня с ума; и еще тот прыжок Джордана в последнюю секунду! Пусть я и видел его уже сто раз…
Вы смотрите матчи с участием Джордана?
Да, разумеется. И финалы с участием Надаля, матчи Пау Газоля... Меня это вставляет!
А ваши матчи за «Барсу»?
Нет. Это еще впереди. Я видел фотографии, разумеется. Но, например, 2:6 с «Мадридом» на «Бернабеу» я так и не посмотрел.
И что вы помните?
Детали… Это был мой первый матч на «Бернабеу». Да, я приезжал туда с «Сарагосой», но с «Барсой» - это особенное чувство. Это было впервые. Мы шли с преимуществом в четыре очка, и в воздухе витало, что не произойдет ничего страшного, если мы проиграем. Пеп практически взял нас за шиворот и сказал: «Если проиграем – проиграем Ла Лигу». И мы вышли грызть землю… Со счета 2:4 началось абсолютное наслаждение игрой. Мне не хватало только забитого мяча, и он пришел, шестой по счету. Если вы хотите, чтобы я сказал вам правду – я не помню ничего. Совершенно ничего! Столько адреналина!
Чувствуете ли вы, что были рождены, чтобы сыграть те матчи?
Нет. Вернемся к уже сказанному. Мне очень повезло родиться с определенными задатками и получить возможность развить их. Но верно и то, что говорит Хави, - даже имея удачу нужно работать. Если ты чувствуешь в себе силы, если работаешь и веришь в то, что ты делаешь, даже если удачи тебе не досталось, ты всего добьешься. Это моя философия. У меня были задатки, но я работал, чтобы развить их. И работал много. Это лишь немногое из того, что случилось с этой командой. Мы работали и боролись, чтобы находиться там, где находимся: лидерство в чемпионате, второе место в Кубке и полная готовность к полуфиналам ЛЧ. У нас есть таланты и очень много работы.
Хави сказал однажды, что ему нравится играть на «Бернабеу». А вам?
Да, это что-то необыкновенное. Не знаю точно, отчего так, но мне куда больше нравится, когда болельщики настроены против тебя. Ок, есть игроки, которым лишь бы спрятаться, если послышится свист в их сторону. Я не такой. Меня это подстегивает, мотивирует. Победить «Мадрид» - это уникальное чувство.
А проиграть?
Проиграть финал Кубка – это очень тяжело, потому что ты знаешь, что есть люди, крайне этим расстроенные, что твои товарищи опустошены… Но это часть игры, нужно принять это. У нас много сил, чтобы продолжить борьбу, а не опустить руки и расплакаться. Когда тебя бьют, тебя бьют. Эта команда заслужила право проиграть, если она остается верна своему стилю, как в матче за Кубок.
Считаете ли вы, что этот финал станет символом смены цикла?
Вот еще! Мы проиграли Кубок, близки к победе в Ла Лиге и к дуэли в полуфинале ЛЧ с «Мадридом». Обычно, что и становится символом циклов – это Лиги.
Вы уже жаждете встречи с «Мадридом»?
Сражаясь, ты не устаешь. Так уж сложилось, что все решающие матчи в этом году мы играем с ними. Мы вместе создаем историю. Ведь такого никогда прежде не было.
Они кажутся очень разозленными, раздраженными. Есть обида?
Нет. Каждый защищает что-то свое. Мое сознание спокойно. Я никого не оскорблял и не причинял вред, с уважением относился к своим товарищам на поле.
А за пределами поля? Вас обвинили в оскорблении Короля…
Кто? Журналист? Это ложь. Я знаю, что я сказал, и те, кто был тогда рядом, знают, что я сказал. И о ком я говорил. Еще они говорят, что в меня плюнули. Мне нечего сказать по этому поводу. Я знаю лишь, что мы сыграли вничью, они продемонстрировали отличную игру, и мы разошлись все с той же разницей в восемь очков.
А что вы можете сказать о газоне? Он действительно был таким высоким?
Да, он был высоким, но я не собираюсь плакаться и жаловаться на это. Это нормально, что они максимально позаботятся о своем оборонительном уровне, что постараются найти способ остановить нашу игру в пас. Моуриньо использует все подручные средства. Но, в конце концов, они – отличная команда, с отменными нападающими, опасными и сильными.
Насколько тяжело быть центральным защитником в «Барселоне»?
Не знаю… Это требует от тебя больших жертв, правда. У тебя не так то много тех, кто тебе поможет. Но в такой команде, как «Барса», где культура передач невероятно развита, ты можешь чаще рисковать, наслаждаться игрой с мячом. Разумеется, есть свои нюансы. Я уже привык к этому. Я играю на этой позиции с десяти лет. До шестнадцати я играл в защите, состоящей из трех игроков: я в центре и двое по бокам. Для меня самое сложное было войти в игру, потому что матчей много, все они идут один за другим, и нельзя проиграть ни один, ни против «Мадрида», ни против кого-то другого.
Прибавьте к этому матчи за сборную… Есть матчи, в которых ты выходишь на поле, и тебя бросает то в жар, то в холод. Не знаю… В Литве было известно, что поле представляет собой большую кучу дерьма… Или в Донецке, куда мы приехали после 5:1. Но, если ты не сумеешь войти в игру, ты заплатишь за это сполна. Концентрация – это самое главное… Мне, порою, это стоило больших усилий. Когда ты играешь каждые три дня, есть что-то, что очень тяжело дается. Матч, за ним следующий. Люди, вроде Гиггса, которые выступают до 37 лет, кажутся мне людьми с другой планеты. Или вроде Пуйоля, который выходит на каждый матч, словно это финал Лиги Чемпионов. Смотришь на них и думаешь: «Расслабься, парень».
Поэтому вы сказали, что к тридцати закончите карьеру?
Нет, это потому что я очень устал, парень!
Вы видите себя тренером?
Нееет! Я хочу однажды стать президентом «Барсы». Это планка, которую я для себя поставил. Тренером я легко могу представить Хави, Иньесту, Бускетса, Пуоля…
Президентство в стиле Лапорты или Росселя?
В стиле Пике, разумеется.
Вы можете представить себе «Барсу» без Пуйоля?
Нет, я не могу этого представить, но однажды это случится. В этом году я особенно скучаю по нему. Я помню, как в тот день, когда он вернулся, в Бильбао, весь матч я говорил ему: «Пуйи, я так по тебе скучал!» Он сказал, чтобы я бросил эти глупости и следил за игрой. Не останавливайся! Я не рассказывал вам, какую взбучку он мне устроил в практически закончившемся матче? Нет? Они ждали кого-то, на поле были носилки, мы выигрывали 4:0, оставалось три минуты до конца, а он вдруг начал кричать мне: «Жерар!» - «Что? Матч практически закончился…» - «Все равно. Внимательнее, а то я тебя знаю!» Я чуть со смеху не умер. Пуйи в этом плане многому меня научил.
А какая неприятность вышла с Абидалем. Это был сильнейший удар по всем нам, но он идет на поправку и в следующем сезоне будет с нами, в строю.
Как ваши взаимоотношения с Маскерано?
Превосходные. Он – отличный друг, без капли лукавства. И как игрок… Он – капитан сборной Аргентины. В тактическом плане он безупречен.
Как вы считаете, будете ли вы вместе играть на «Бернабеу»?
Я этого не знаю. Все зависит от мистера, и от Пуйоля, если он поправится…
Вы много раз просматриваете и изучаете матчи перед тем, как выйти на поле?
Не так уж и много. Эти матчи из тех, с которыми не нужно много возиться. Ты просто выходишь из отеля и все. Мне нравится, что люди пытаются разозлить нас, оскорбить… У меня в крови сразу повышается адреналин. Есть люди, которые до смерти нас ненавидят. Это просто смешно. Но это будет великий матч! И разумеется, в нем хочется победить. Но я из тех, кто считает, что победа хороша, но только не любой ценой.
Нападки на вас не причиняют беспокойства вашей девушке?
Это достаточно неприятно. Для нее, в основном. Иногда меня оскорбляют, и оскорбление звучит просто гениально, мне даже приятно становится. Она очень умная женщина, знает, откуда все это берется. Иногда ей обидно за меня, но это не столь важно. Если ее видят впереди, то просят автограф.
Есть какой-нибудь особенный ритуал перед матчами на «Бернабеу»?
В целом, все как обычно. Приходит Алвеш, ставит какую-нибудь музыку, я в это время валяюсь на кровати, закинув ногу на ногу… С семнадцати лет, когда у меня был вывих третьей степени в «МЮ», всегда так делаю. Когда начинаются проблемы со здоровьем, рядом всегда доктор Жауме, приставленный специально ко мне. После, я надеваю наушники, чтобы слушать собственную музыку, потому что песни, которые слушает Алвеш, откровенно говоря, невыносимы…
И что вы слушаете?
Шакиру.
Никто же этому не поверит!
Как не поверит?! Ладно, тогда вот еще: The Killers, The James, Happy Mondays, и еще Manchester Sound… знаете таких?
Вы меня обижаете, я много раз танцевал под них. Но вернемся к разговору о «Бернабеу»…
Да, я смотрю видео, слушаю то, что говорит мистер, обсуждаю тактику с Тито… и разминаюсь. Не заостряю внимание на просмотрах матчей. Каждая игра требует своего ответа. Я остаюсь наедине со своими мыслями, о том, что нужно хорошо защищаться, вспоминаю, кто из соперников – левша… Это я всегда имею в виду.
Играть против Криштиану Роналду требует чего-то особенного?
Нет, просто играть нужно очень хорошо. Его выходы не так уж опасны, но если он подловил тебя на скорости, его не остановить. Тебе может повезти раз или два, но, без должных выводов, в рамках целой игры ты останешься с носом.
Если бы вы играли за «Мадрид»…
Я не игрок «Мадрида». И не думаю, что это когда-нибудь произойдет. Давайте поподробнее об этом.
Каковы ваши отношения с мадридистами, с которыми вы играете вместе в сборной?
Если вы имеете в виду то, что произошло с Рамосом в Барселоне, то об этом все уже давно забыли. Просто момент в пылу сражения. Можно понять его реакцию. Пульс под 180, ты проигрываешь 0:5, и это режет тебя без ножа. Все в порядке, ничего страшного там не произошло.
А в финале Кубка?
А что в финале Кубка? Они победили и должны быть очень рады и горды. Я поздравил их от всего сердца. Мыслями, в другом матче…
Что вы чувствуете, когда играете за сборную?
Этого вопроса не было бы, не будь я каталонцем, верно? Очень грустно. Я с шестнадцати лет играю в сборной, я оставил борозды на полях в ЮАР, в буквальном смысле этого слова, и все еще читаю глупости о том, как я оскорбляю испанцев. Я не хочу говорить на эту тему, потому что завожусь и начинаю злиться. Тому, кто сомневается, я напомню, что я выиграл Мундиаль вместе с «Ла Рохой», чтобы сомнений не осталось. И на полях действительно остались борозды.
Что вы помните о Мундиале?
Что там была великолепная атмосфера, силы, чтобы стать лучшими, и рассудительность Дель Боске, который не обратил ни малейшего вниманию на прессу, которая критиковала его за игру с Бускетсом и Алонсо. Он был верен своим идеям, и это придавало уверенности всем игрокам. Сказав «я сыграю так как все мы должны играть» мы обрели уверенность. Мы прошли групповую стадию. Мы играли не на жизнь, а на смерть в третьем матче, и так и привыкли играть дальше. Не пропуская ни одного мяча. На уровне защиты, вся команда сработала отлично. А впереди у нас были просто сумасшедшие люди, с Вильей во главе… Этот месяц я буду помнить всю свою жизнь.
Вы сказали как то, что нет лучшего состояния души, чем жить влюбленным.
Я продолжаю так думать.
|
