Корреспондент "СЭ" - о событиях на Манежной площади и том, что им предшествовало.

6 декабря был убит болельщик "Спартака" Егор Свиридов. В результате спонтанной стычки на Кронштадском бульваре на севере Москвы. Свиридов вместе со своими друзьями пострадал от шести выходцев с Кавказа. Были задержаны шесть подозреваемых.

7 декабря около 2000 болельщиков собралось у Головинской межрайонной прокуратуры. Там вдове Яне сообщили, что пятеро из шести подозреваемых были отпущены. Это вызвало значительный общественный резонанс. Болельщики вышли на проезжую часть, перекрыв движение по Ленинградскому проспекту. Подоспевший ОМОН действовал аккуратно, не стал пытаться кого-то скрутить, а вместо этого оттеснил митингующих с магистрали. В результате движение транспорта восстановилось, а толпа вскоре рассосалась. Обошлось без задержанных и пострадавших. Но это было еще только начало.

11 декабря 2010 года - дата, о которой еще много раз будут вспоминать. О том, что эта суббота для Москвы будет особенной, сообщалась заранее. А началось все в 9.30, когда болельщики всех московских команд прошли колонной к месту убийства Свиридова. В шествии участвовало около 1500 человек. Что интересно, то была не единственная акция в память о фанате "Спартака". Через некоторое время до места преступления прошагала еще одна колонна. Ее численность была уже около 5000 человек.

Как выяснилось, первое шествие организовали исключительно футбольные болельщики. Они не хотели объединяться с другими. Судя по всему, они боялись, что второе шествие может ставить себе целью не почтить память умершего, а устроить беспорядки. Тем не менее, все шли именно возлагать цветы. Это была действительно панихида, а не митинг. Все прошло мирно, тихо, траурно.

***

Дальше же было все совсем иначе. Хоть акцию на Манежной площади и запланировали на 15.00, первые скандирования начались намного раньше. К обозначенному часу в центре столицы собралось уже порядка 3000 человек. Называть их болельщиками не совсем справедливо. Наверняка, какой-то процент составляли фанаты, но, по-видимому, большая часть к ним не относилась. Представителей националистических движений оказалось куда больше, чем людей, относящихся к футболу.

Если не брать в расчет скандирования, то поначалу все шло мирно. Как показалось, милиция не была готова к акции. По крайней мере, представителей органов правопорядка у площади находилось очень мало. Около 50 милиционеров заблокировали вход на Красную площадь. Атмосфера накалялась: файеры, дымовые шашки, петарды, ракетницы. Несколько выходцев с Кавказа, оказавшихся рядом, были жестоко избиты. Через какое-то время началось неизбежное - массовая драка между митингующими и ОМОНом. Одни кидались файерами, другие - "успокаивали" дубинками. В результате часть людей прорвала оцепление, Моховую улицу заблокировали.

Когда масштабное побоище закончилось, в разных местах продолжили возникать локальные стычки. В основном, когда под руку митингующим попадались лица с южной внешностью. Трудно определить, кто пострадал больше: кавказцы, хулиганы или милиционеры. Наверняка можно сказать только одно: крови было много. Площадь оставляла гнетущее впечатление. Тут и там - следы побоев. Машину скорой помощи едва не перевернули, выбили окна и спустили колеса.

Около 16.30 из 10 000 митингующих осталось около тысячи, которая не торопилась уходить. Начальник Главного управления внутренних дел Москвы Владимир Колокольцев взял в руки мегафон и вступил в диалог с собравшимися. Сказал, что расследование дела об убийстве Егора Свиридова будет доведено до конца. В ответ он услышал скандирование непечатной версии слова "обманщики". Тем не менее, еще через 40 минут митинг был завершен. Собравшиеся ушли. Милиционеры остались охранять сами себя. Площадь прибыли очищать бригады уборщиков.

Однако и это был не конец. На Манежной площади был ад? Нет. Настоящий ужас творился в метро. Хулиганы спустились в подземку и там избивали выходцев с Кавказа. Их вытаскивали из поездов и наносили телесные повреждения. Движение в метро было парализовано. Несколько линий и вовсе встали. Бороться с митингующими на Манежной площади милиция еще могла, но было невозможно рассредоточится по подземке и потушить все драки. Хотя слово "драки" не очень подходящее. Скорее - избиения.

Григорий ТЕЛИНГАТЕР

Победа Катара в борьбе за право провести чемпионат мира 2022 года многих удивила и далеко не всех обрадовала. Sports.ru попытался разобраться, что это за страна, почему ей доверили такой важный турнир и что ждет футбол и болельщиков через двенадцать лет, когда арабская страна впервые примет мировое первенство.

Когда за несколько недель до голосования ФИФА опубликовала отчет комиссии, которая посетила Катар и обеспокоилась тамошней жарой, заявку маленькой ближневосточной страны газеты записали в аутсайдеры. Когда перед объявлением результатов голосования телекамеры засняли радостно обнимающихся членов катарской делегации, подумалось, что их кто-то дезинформировал. И, наконец, когда Зепп Блаттер достал из конверта лист со словом «Катар», телезрители недоуменно переглянулись и отправились искать эту страну на карте.

Заявку Катара действительно не было особых причин относить к фаворитам. Маленькая пустынная страна, где шариатские суды пользуются большей популярностью, чем футбольные стадионы, – ну какой там может быть футбольный праздник, да еще и мирового масштаба? Казалось, что все это – очередная блажь местных нефтяных шейхов или попытка лишний раз напомнить о своем существовании.

Однако на поверку оказалось, что у ближневосточной заявки немало плюсов. Их не бесконечное количество, и они не делают Катар идеальным местом для проведения чемпионата мира, но их вполне достаточно, чтобы объяснить решение ФИФА, не прибегая к терминам «занесли», «откатили» и «отслюнявили». (Хотя, конечно, никто в здравом уме и твердой памяти не поручится за неподкупность членов нынешнего исполкома – тем более что они сами для этого особых поводов не дают.)

Во-первых и в-главных: говорим «ЧМ в Катаре», подразумеваем «ЧМ на арабском Ближнем Востоке» и даже «ЧМ в арабском мире». Одну страну пишем, двадцать в уме. Продолжая осваивать новые территории, ФИФА отдала турнир не мелкому полуострову в Персидском заливе, а огромному региону от Марокко до Ирака. Вряд ли стоит объяснять, как велик этот рынок и как много здесь легких денег, которые все чаще ищут себе применение в футболе.

Среди всех этих стран Катар – богатейший. Здесь самый высокий в мире ВВП на душу населения – выше, чем в Швейцарии, Скандинавии или США. Неудивительно, что местные власти не жалеют денег на то, чего у них нет, – футбол не исключение. Тратят много и по-разному, но относительно недавно, поэтому достижений у катарского футбола считай, что нет. Сборная страны ни разу не пробивалась на чемпионат мира, клубы не выигрывали международных турниров, а из катарских игроков мы знаем только того, который пробежал с мячом вдоль пустых ворот и не попал в них.

Вкладывать в футбол можно по-разному. Например, в начале 2000-х местный олимпийский комитет ежегодно выделял каждой из команд высшей лиги по 10 миллионов долларов на трансферы. Благодаря этому из поигравших в Катаре звезд можно было легко составить сборную 90-х: Ромарио, Батистута, Гвардиола, Йерро, Эффенберг, Баслер, братья де Буры... Со временем стало понятно, что на звездных пенсионерах далеко не уедешь, и сегодня ставку делают на более молодых и менее дорогостоящих. Если вы вдруг задались вопросом, куда делся тот или иной игрок, бывший когда-то на виду, вполне возможно, что следующий сезон он начнет в Катаре – вместе с Надиром Бельхаджем, Абдул-Кадером Кейта, Афонсо Алвесом, Жуниньо Пернамбукано, Марсело Бордоном, Габри и Марио Мельхиотом.

Растят в Катаре и своих футболистов. Денег, естественно, не жалеют ни на строительство футбольных школ, ни на массовый просмотр местных талантов. В главном футбольном инкубаторе страны – Aspire Academy – работают тренеры из 58 стран, а условиям для тренировок в ней позавидуют школы европейских грандов. Существует академия не так давно и громких имен пока не вырастила – но кто знает, каким будет ее послужной список к 2022 году при нынешних темпах? Кстати, средний уровень воспитанников здесь поднимают весьма оригинальным способом: ежегодно 7 тысяч добровольцев просматривают 600 тысяч игроков в 15 странах, в основном африканских. Три-четыре из них в итоге получат право бесплатно учиться в академии. Правда, натурализоваться и заиграть за сборную Катара им, скорее всего, не дадут.

К чемпионату в Катаре еще очень многое нужно построить – из двенадцати заявленных стадионов девять существуют только в проектах, а три требуют реконструкции. Но испугать катарцев строительством так же сложно, как болельщика пивом: последние двадцать лет Катар и так представляет собой одну большую стройплощадку. Шутка ли: матч открытия и финал планируется провести на 70-тысячном стадионе «Лусайль», названном в честь одноименного города, который тоже еще не построен! При этом проекты катарских стадионов отличаются не только экстравагантным дизайном, но и гибкостью использования. Поскольку для местного первенства такие вместительные арены будут не нужны, после окончания турнира каждую из них частично демонтируют, а из лишних модулей соберут 22 новых стадиона в других странах. Вот вам и футбольное наследие для всего мира...

И все же вопросов к катарской заявке остается немало. На большинство из них катарский оргкомитет придумал удовлетворительные ответы – но они именно что удовлетворительные и вряд ли могут окончательно успокоить любителей футбола.

В первую очередь речь идет о крайне высоких температурах. Традиционные месяцы проведения мундиаля, июнь и июль, – самые жаркие в и без того засушливом Катаре. В это время температура достигает +50ºС днем, а ночью падает до «всего-навсего» +30ºС. Именно из-за жары катарская столица Доха не получила летнюю Олимпиаду-2016. Тем не менее, ФИФА предпочла вспомнить, что жаркие чемпионаты у нее уже были в США и Мексике, и поверить организаторам, пообещавшим кондиционирование всех помещений – стадионов, тренировочных баз, фан-зон – до комфортных +27ºС. Неизвестно только, захотят ли приезжие туристы перебегать от оазиса к оазису и не запротестуют ли клубы, отпускающие высокооплачиваемых игроков в явно экстремальные условия.

Кроме того, Катар еще и очень невелик размером – он вчетверо меньше Московской области. Возможно, после чемпионата мира в России этот факт будет считаться неоспоримым плюсом, но сейчас всех беспокоит, можно ли беспрепятственно разместить всех желающих в такой небольшой стране. В подсчетах ФИФА все как-то более-менее сходится, но представить себе сотни тысяч «новых» туристов в стране с населением в полтора миллиона человек не так уж легко. С другой стороны, катарцам к этому тоже не привыкать: их самих сейчас в стране около трети, остальные – гастарбайтеры и экспаты.

Тем же, кому в «резиновом» Катаре все-таки найдется местечко, придется столкнуться с не самыми приятными особенностями местной жизни. Во-первых, из-за высокого уровня доходов Катар – очень дорогая страна, и даже сегодня развлекаться в ней по карману далеко не каждому. Во-вторых, не очень понятно, что это будут за развлечения. Стоит помнить, что Катар – исламское государство, где законы шариата действуют наравне со светскими. Среди его соседей есть режимы и пожестче, но и местные законы достаточно сильно ограничат привычную жизнь вестернизированных туристов.

Алкоголь в Катаре под условным запретом – покупать, пить и наслаждаться его последствиями можно только в специально отведенных местах и при наличии разрешения. Представить себе веселых полуобнаженных бразильянок на улицах Дохи еще сложнее – женщина здесь не обязана носить хиджаб, но и не имеет права выглядеть «провокационно». Представителей нетрадиционных ориентаций здесь тем более не ждут. За нарушения всех этих и многих других правил иностранцам грозят штраф, депортация и даже месяц-другой в местной тюрьме. Можно, конечно, не нарушать – не пить там, где запрещено, не носить то, что не принято, и не обниматься с теми, на ком не женат, – но при таком количестве ограничений праздник футбола рискует превратиться в постный утренник. Хотя, кажется, сами организаторы не имеют ничего против: как заявил исполнительный директор заявочного комитета Хассан Аль-Тавади, во время чемпионата мира в Катаре в первую очередь хотят видеть туристов, приезжающих семьями.

Самые большие опасения на тему катарского мундиаля возникли у израильтян. Как и большинство арабских стран, Катар не признает существование Израиля, не поддерживает с ним дипломатических отношений и не разрешает въезд в страну его гражданам, а порой и тем, кто хоть раз там побывал. Не то чтобы жители Земли обетованной массово хотели приехать на такой чемпионат мира – но ведь сборная должна как-то попасть на турнир, если пройдет квалификацию. В итоге выяснилось, что спортсменам ничего не грозит: израильские теннисистки уже не раз приезжали на международный турнир ATP в Дохе. А вот перспективы остальных гостей, так или иначе причастных к Израилю, более туманны – тем более что визовый режим Катар, в отличие от России, отменять не обещает.

Как бы то ни было, на уступки по ходу чемпионата придется пойти всем – и гостям, и хозяевам. Только вот жизнь приезжих болельщиков вряд ли сильно изменится после турнира: половину наложенных на себя ограничений они снимут еще в «дьюти-фри», остальные – по прилете домой. Уклад жизни катарцев наверняка изменится более значительно. А что будет с мировым футболом? Для начала нужно дожить до 2022 года – и пережить 2018-й.

- Как долетели?

- Отлично. В Лондоне был закрыт аэропорт Гэтвик, но мы, слава богу, летели из Хитроу. Кстати, будь в Англии такая погода, как здесь, наверное, вообще не прилетели бы.

- Почему?

- Потому что весь Цюрих в снегу. С точки зрения российского человека - ничего необычного, но для англичан такое количество снега точно стало бы стихийным бедствием. А так все нормально. Летели, кстати, одним самолетом с английским премьер-министром Дэвидом Кэмероном.

- Он же вроде был в Цюрихе уже во вторник?

- Был, но с утра в среду возвращался домой.

- Пообщались с конкурентом?

- Перебросились несколькими фразами. Я, в частности, спросил у него, почему он летит обычным рейсом, но Кэмерон, по-моему, даже не понял смысла моего вопроса (смеется).

- К своему выступлению готовы?

- Вроде бы да. Правда, лист со спичем забыл дома, что обнаружил уже в аэропорту.

- Это как-то повлияет на качество речи?

- Нет, текст-то я отлично помню, но если мы выиграем, его со всеми правками, сделанными от руки, собирались взять в будущий музей. Однако, может, это и к лучшему, что он остался у меня - сразу не заберут, а потом появится предмет для переговоров (смеется).

- Откуда взялись правки? Вы сами писали и переписывали текст?

- Нет, его, естественно, создавали профессионалы. И писали под меня, да так выверенно, что переделывать слова не нужно было, но вот какие-то мелочи - интонации, паузы, которые там тоже прописаны, небольшим изменениям подверглись. И эти правки - самое ценное в бумаге. Или точнее - это станет ценным, если мы победим, на что я очень надеюсь.

- А кто правил? Вы регулярно связывались с "генеральным штабом" заявки?

- Нет, в выходные в Лондон прибыл Александр Чернов, который работал со мной над спичем, - он и держал связь. В Швейцарию мы, кстати, тоже прибыли вместе.

- И, судя по всему, в хорошем настроении?

- Пока величия момента не ощущается, тем более что даже до отеля пока не добрались - Кэмерон-то летает рейсовыми самолетами, однако в аэропорту все ждали, пока он уедет. "Нервяк", думаю, начнется завтра с утра. Но почему-то мне кажется, что все будет нормально. Может, снег, напоминающий о родине, так действует?

Борис ЛЕВИН

Газета "Спорт-Экспресс"